Дыхание Востока
 Восток и Россия — понятия насколько непостижимые в своей внутренней сути, настолько близкие и родственные по географическим понятиям и историческим судьбам. Ещё до знаменитого блоковского «Да, скифы мы! Да, азиаты мы!» русский художник А. Шевченко писал, что «дух Востока так вкоренился в нашу жизнь, что подчас трудно отличить, где кончается национальная черта и где начинается восточное влияние». Неслучайно для наших мастеров искусства тема Востока так притягательна и органична.
Курганский живописец и график Герман Травников начиная с 1960-х годов буквально исколесил всю страну, в составе всесоюзных акварельных групп побывав в Туве, на Кавказе и в Закавказье, Туркмении и Узбекистане. Вот почему в творчестве этого мастера акварели так ощутимо дыхание Востока.
Одной из первых и весьма плодотворных для начинающего акварелиста стала поездка в Туву (1970 г.). Автономная республика Тува находится в самом центре Азиатского материка. Настоящее сердце Азии! Лежащая в огромной котловине, словно в ожерелье из Алтайских и Саянских гор, Тува необычайно благодатное место для художников. Здесь заснеженные вершины и альпийские луга, каньоны и водопады, горная тайга и светлые лиственничные леса, многочисленные озёра и разнотравье степей. Для Германа Травникова это разнообразие ландшафтов неразрывно связано с людьми, живущими в гармонии с родной природой. В его пейзажах постоянно присутствуют мотивы кочевья с круглыми войлочными юртами, стада в степи или табуна лошадей у подножия гор, чьи поросшие скупой растительностью вершины напоминают косматые горбы верблюдов. Почти во все листы он вводит стаффажные фигуры всадников, без которых тувинский пейзаж, несомненно, потерял бы неотъемлемую часть национального своеобразия («Табун», «Вечер в степи», «Священный камень»). Акварельная техника в руках мастера способна передать самые сложные и быстротечные состояния натуры. Герману Травникову удалось запечатлеть характерные, но всякий раз неповторимые моменты из жизни природы в пейзажах «Рассвет», «Туча над юртой», «Стадо в степи». В серию «Тува» вошли также портреты и жанровые композиции, отразившие традиционный жизненный уклад тувинцев и их колоритный облик, сохранивший самобытные черты древнего народа («Три поколения», «Утро в Саянах», «На родной земле», «Айбигуль»). Портреты работников новостроек-гигантов «Тува-асбест» и «Тува-кобальт», как и промышленные корпуса в степи на фоне гор, вносят дух современности в серию, раскрывая размышления художника о неизбежном проникновении промышленной цивилизации и в эту заповедную страну. * * *
В начале 1980-х годов Герман Травников побывал в Туркмении (1982) и Узбекистане (1984). Средняя Азия встретила шумом весенних ручьёв в горах и розовыми облаками цветущих садов в долинах. Ташкент, вновь отстроенный после сильнейшего землетрясения, почти не сохранил архитектурных памятников. Наверное, поэтому, стремясь передать национальный колорит, Герман Травников писал этюды столичных окрестностей: тесно прижатые друг к другу домики разной высоты с характерными плоскими крышами, редкие деревья на улицах. Немногочисленным прохожим, кажется, незачем спешить. Даже автомобили выглядят дремлющими на ходу, подобно неторопливому ослику на пыльной городской окраине. И только воздушный змей, рвущийся из рук мальчика в небесную высь, вносит неожиданную романтическую ноту в обыденное звучание городского пейзажа. Может быть, в этой размеренной, несуетной жизни и заключается извечная восточная мудрость?
Самарканд по сей день остается подлинной цитаделью ислама, охраняющей святыни мусульманского мира — старинные медресе и величественные храмы, древнюю астрономическую обсерваторию и мавзолеи на холме Афрасиаб. Именно таким увидел Самарканд Герман Травников в акварели «Афрасиаб. Ветер».
Местная легенда гласит, что с незапамятных времен на этой земле не замирала жизнь. Но проходили века, сменялись народы, и вот на Афрасиабе остался только ветер... Свои философские раздумья о жизни и смерти, о вечном и бренном, о времени, разделяющем и объединяющем поколения, художник выразил через классический мотив «три возраста», изобразив на фоне усыпальниц под хмурым небом одинокие фигуры старика, мужчины и мальчика.
Женские образы занимают значительное место в среднеазиатских сериях Германа Травникова. В отличие от своих коллег, работавших в этих краях более полувека назад, он не был скован жесткими рамками мусульманских обычаев. Современным женщинам Востока не возбранялось позировать художнику даже с открытым лицом. Так появились звонкие по цвету, с изрядной долей декоративности, продиктованной самой натурой, жанровые акварельные композиции «Воркует горлица» и «Весенний ручей. Семья». В них фигуры женщин и детей в национальных одеждах органично связаны с пейзажным фоном, неся в себе идею изначальной слитности с природой и вечного обновления жизни на земле. Портрет молодой узбечки на фоне гор («Дильбар») исполнен почти ренессансного внутреннего достоинства и благородства. Среди суровых, словно припорошенных песком, туркменских акварелей лист «Фонтан молчит, воркует горлица» выделяется тонким лиризмом и особо нежной палитрой.
Герману Травникову удалось создать возвышенные и одухотворенные образы восточных женщин в противовес многим художникам, привычно акцентирующим внимание на традиционном доминировании мужского начала в жизни Востока. * * *
Тема Кавказа не раз возникала в творчестве Германа Травникова. В 1980-е годы он посетил Северную Осетию (1981), Армению (1983) и Карачаево-Черкессию (1990). Глядя на североосетинские пейзажи художника «Над Дарьялом» и «Терек», невольно вспоминаешь лермонтовские строки, посвящёенные Кавказу: «Под ним Казбек, как грань алмаза, снегами вечными сиял, и глубоко внизу чернея, как трещина, жилище змея, вился излучистый Дарьял…».
Кавказ в нашем воображении и сегодня предстает краем воинствующих горцев, живущих в заоблачных высях в окружении заснеженных вершин. Герман Травников, посетив высокогорные селения осетин, отразил в рисунках и акварелях две существенные стороны их жизни. Традиционные жилища горцев сакли окружены уютными маленькими двориками, пасеками и невысокими оградами, сложенными из камней («Старый аул»). На узких улочках резвится домашняя живность, люди беседуют или заняты повседневными делами. Однако в эту мирную идиллию на лоне природы вторгается тревожное напоминание о прошлом, к сожалению, перекликающееся с современностью. Рядом с каждой саклей стоят полуразрушенные крепостные башни в несколько этажей, пережившие многочисленные набеги завистливых и жестоких врагов. Естественный контраст освещения в пейзаже — залитые солнцем горы и накрытый прохладной тенью аул — дополняет эту двойственность образного впечатления.
Большинство кавказских пейзажей Германа Травникова выполнены в традиционном для него пленэрном ключе и непосредственно передают живописное своеобразие натуры, демонстрируя богатство акварельных приемов мастера. * * *
Армения — самая высокогорная из всех закавказских республик. Лик её сохранил следы вулканической деятельности планеты, и потому в акварельной серии «Камни Армении» мы встречаем почти космические ландшафты в панорамных пейзажах, увиденных с высоты орлиного полёта («Вдали Арарат»). Всякий раз художника привлекает ритм скальных нагромождений, будто созданных неведомой исполинской десницей. Восторг перед могучими силами Природы и её неистощимым творчеством сочетается в акварелях Германа Травникова с думами о человеке, преобразующем, обживающем этот суровый край. Неприветливость и неприступность голых островерхих скал в листе «Осень в Армении» скрашивается теплотой колорита. У подножия гор — лоскутки свежевспаханной под зиму красновато-оранжевой земли, а на переднем плане, возле дома, красуются огромные спелые тыквы — плоды приручённой человеком каменной стихии.
Листы этой серии объединяет сложная ритмическая организация пространства, богатство тепло-холодных отношений в напоённых солнцем или остывающих пасмурных пейзажах. И здесь неизбежно напрашивается сравнение с армянскими пейза жами Сарьяна. В отличие от яркой, декоративной манеры этого мастера, Герман Травников стремился передать естественные краски выжженной солнцем Армении, исходя из особенностей цвета и освещения в осеннюю пору. Особенно выразительна его акварель «Над Горисом», где городские кварталы расположены у подножия огромных скальных выступов, напоминающих зубы дракона. Селение Тех запомнилось художнику поразительным сочетанием современности и архаики в архитектурном облике. В одноименном листе акварели типичные армянские дома на горном склоне соседствуют с приспособленными под жилища пещерами, а также руинами древних построек — акведуков и арок, — связывающих историю Армении с античностью. Однако на земле Армении есть напоминание о более древних событиях человеческой цивилизации — гора Арарат, пристанище Ноева ковчега. Словно белоснежная папаха горца, сияет она в акварели Германа Травникова «Вдали Арарат». Так легенда и кисть художника соединяют в нашем сознании маленькую Армению с библейскими местами — Ближним Востоком, духовно близким России с её тысячелетней христианской традицией.
Светлана Кулакова
Вверх страницы
|
Герман Травников
