Герман Травников

Книга о художнике

 

Очарованный странник

Герман Травников. Белая ночьПрирода была первым и самым ярким художественным переживанием Германа Травникова. Природа учила бескорыстной любви, дарила красоту, которой не хватало скупому на радости военному детству. Жизнь ранила, а природа лечила. От первых походов в школу и долгих возвращений в сумерках в памяти остались молчаливые осенние рощи. Их грусть негромко перекликалась с печалью пробуждающейся души. Травников и сегодня считает осень своим любимым временем года, ему близки её тишина, сосредоточенность, внутренняя гармония. Природа будила в будущем художнике не умилённость и быстротечные восторги, а вызывала ощущение нерасторжимой связи с миром. Так сделал он первые открытия в области чувств. Именно такие открытия и приводят человека к творчеству.

Самая, быть может, характерная особенность пейзажей Травникова — безразличие автора к «приятным» или эффектным мотивам. Это свидетельство истинно пейзажного отношения к природе. Какой-то наследственной памятью безошибочно узнаёшь в травниковских работах своё, родное... Да, это всё наше — былинный разбег равнин («Степь да степь кругом...»), широкие реки («Разливы рек её, подобные морям…»), суровые и долгие зимы, бескрайние леса — от прокалённых степей до студёного моря. Всё огромное, чрезмерное... Не от этих ли просторов наш характер? Русская широта и душевная щедрость, безудержность в работе и гульбе, в веселье и тоске?

Русские слова «воля» и «удаль», не имеющие соответствий в других языках, связаны с ощущением простора. Переживание открытого пространства как простора и воли лежит в основе русского характера. Отсюда протяжные наши песни, мотив «дороги» в различных искусствах, призыв «в даль», встречающийся уже в первых литературных памятниках. Этим же могучим, эпическим ощущением жизни рождена наша национальная эпопея «Война и мир». Удивительно ли, что постоянным персонажем русской литературы от фольклора до Лескова и Горького является странник. Он пускается в дорогу не от скуки. Его путь — это поиск истины и красоты.

Герман Травников — духовный наследник этих странников. Он не «картинки» пишет, а открывает миры. Его занимают не точная передача натуры и зрительные эффекты, а самый дух местности. Именно поэтому так удаются ему пейзажи чужих краёв (тувинский цикл, среднеазиатская серия). После знакомства с ними в памяти остаются не детали, а мелодия, свидетельство встречи с иным миронастроением, иным мирочувствованием. Сквозной сюжет туркменского цикла — встреча русского с цивилизацией, имеющей тысячелетнюю историю.

Пространство рано стало заветной, задушевной темой художника. Такова, например, одна из первых его удач — акварель «Игра». Поздний вечер, огоньки деревенских изб вдали, а на молодом льду среди стылых болотных кочек — мальчишки с самодельными хоккейными клюшками. Эта красивая по цвету акварель совсем, однако, не походит на милую жанровую картинку. Зеркальце льда под тёмным небом воспринимается как образ мира, каким он является детскому уму — знакомый и хорошо обжитой круг света посреди огромного, пугающего своей неизвестностью пространства. Всё в этом круге света — бедные детские радости, фантазии, тревожные ожидания. И здесь же печаль взрослого художника: никогда больше не увидит он мир таким огромным, таким таинственным...

Зов пространства отчётливо слышен даже в самых «тесных» пейзажах Травникова, оно заявляет о себе то блеском далёкого озера, то клочком неба над коньком крыши. В картине «Воспоминание о Верхней Тойме», вошедшей в альбом «Современная советская акварель» (1983 г.), есть и этнографическая достоверность (мы легко узнаём Русский Север по характеру строений), и мягкая ирония в изображении старушки и её козы. Но грозовое небо и холодное свечение Северной Двины в пролёте деревенской улицы придают жанровой, как будто, зарисовке широкое дыхание. Так чувствует художник. Даже в лиричных по настроению его работах явно присутствует некий эпический мотив: живое ощущение присутствия за листом огромного мира. Достоверные, яркие и убедительные образы возникают на стыке привычного опыта и резкого несовпадения, несходства с ним иных представлений о красоте и гармонии. Поэтому в своих «путевых листах» художник предстаёт не репортёром, а глубоким толкователем другой жизни и другого быта.

Зрелый мастер Герман Травников сохраняет почти детское очарование миром, готовность к новым впечатлениям. Именно от этой открытости, от непредумышленности и честности — удачи художника. «Я отчётливо вижу, — говорит Травников, — что не с помощью технических ухищрений, а в переживании, в работе души рождается неповторимый художественный образ».

Очарованный странник, «собиратель пространства» Герман Травников в последних работах всё чаще обращается к образам Родины. Когда наездишься, насмотришься, когда наглотаешься едкой пыли азиатских пустынь, когда намёрзнешься на диких ветрах Заполярья, тогда с потрясающей остротой западают в душу родные мотивы — зябкий осинник, берёзовый дым из труб, туман над озером, щемящие огоньки родной деревни...

Вячеслав Веселов

Вверх страницы
© 2007-2013 Травников Г.А.
Любое использование материалов сайта, фотографий работ художника
без письменного разрешения автора запрещено.